Анатолий Аврутин
Стихи о любви
***
Привык рубить сплеча
Да без помарок.
Я думал - ты свеча,
А ты ‑ огарок.
Все вышло, как всегда,
Как повторенье.
Я думал ‑ ты звезда,
А ты ‑ затменье.
Бреду по мостовой
В день суховейный.
Я думал, что я твой,
А я ‑ ничейный.
Во сне иль наяву,
Средь лжи и шума,
Я думал, что живу…
Напрасно думал.
Женщина
Вот ты стоишь, недвижна, у окна…
Пускай темно ‑ с тобой светлее дали.
О, женщина, прости мои печали!
Но ты молчишь… И плачет тишина…
О, женщина! С беспамятных времен
Тобой пьянились сильные мужчины.
Прелестница, ты стольких войн причина,
Что убиенных не смолкает стон.
И объяснить не сможешь ты сама,
Всегда всесильна и всегда бесправна,
О чем в Путивле плачет Ярославна
И плачем сводит воинов с ума.
О, женщина! С молитвой проводи,
Потом живи на черном пепелище,
Где только очумевший ворон рыщет
И каркает, что бездна впереди.
О, эта скорбь очей, где умер страх,
Что не солгут, что любят ‑ ненавидя.
Я вот такие некогда увидел,
Шепнул: «Тону…» И утонул в очах…
О, женщина! Я вечный пленник твой,
Хоть ты всерьез твердишь, что повелитель.
Пока ты есть ‑ светла моя обитель,
Хоть черный ангел вьется над трубой.
***
Давно не ревную, давно не ревнуют меня,
Но все же порою накатит в минуту иную…
И женские очи являются, сутки длиня,
И я эти очи к очам позабытым ревную.
Берешь фотоснимок, на трещинку молча глядишь,
А кромка резная шершавит ладонь осторожно.
Умолкшие звуки сливаются в гулкую тишь,
И в этой тиши и тревожно душе, и осторожно…
Не нужно ответа… Давно постарели уста.
На фото и та же улыбка, и та же тревога.
И вдруг понимаешь, что снимок хранил неспроста,
Хоть юность вдали и всё ближе до Господа Бога…
И только под утро ты снимку прошепчешь: «Пока,
Теперь я не скоро твою позабытость нарушу…»
Всё тот же анапест… Всё так же тревожна строка…
И женские очи глядят в заскорузлую душу.
***
Смотрю женатыми глазами,
Как у тебя вдовеет взгляд…
Мы сняли кольца… Между нами
Одни сомнения парят.
Слегка приглушен звук… Россини
Нам обнажает соть и суть.
Да лучик солнца апельсинит
Нагие плечики и грудь…
Еще и простыни не смяты,
Еще и плоть не обожгла…
‑ А как до этого жила ты?..
‑ Как я жила?.. Я не жила…
И всё… Гудок сиренозвукий,
Кивок ‑ уже издалека…
Остались музыка и руки,
А дальше ‑ память коротка…
***
Укрыть простынею…
Уйти, не помедлив ничуть,
Оставив себе в утешенье довольствие малым.
И знать, что придумано всё…
Но опять не уснуть,
Чтоб мучиться ‑ холодно,
надо б укрыть одеялом…
И чувствовать явственно
чудо дыханья в ночи,
И видеть волнующий вырез расшитой сорочки…
И шарить на столике…
Ручку… Расческу… Ключи…
Сгрести и зачем-то
вытаскивать поодиночке.
С печалью подумать:
«Фантазии… Так… Ерунда…
Ты только бумаге истории этой не выдай…»
Один… Полнолунье…
Но как оказалась тогда
Вот эта заколка
в ладони моей нераскрытой?